Сырки александров омск, "Игры и Игрушки" №6-2014
И я решил издать «Третью девушку». Однажды в популярной социальной сети Татьяна увидела рекламу с приглашением на обучение в онлайн-школе известного сыровара. Деньги нормальные, но квартиры нет, перспектив тоже.
Напомним, узнать больше о мерах поддержки МСП в республике можно онлайн на официальном сайте центра «Мой бизнес» Чувашии. Поддержка бизнеса осуществляется в рамках национального проекта «Малое и среднее предпринимательство и поддержка индивидуальной предпринимательской инициативы».
На Ямале стартовал образовательный этап Акселератора индустрии моды. За время обучения участники смогут пройти весь путь создания модной коллекции: от формирования идеи до пошива готовой одежды. По итогам года в Чувашской Республике осуществляли деятельность ,5 тысяч субъектов малого и среднего предпринимательства, это более чем на четверть больше показателя года. Это стало возможным благодаря центру «Мой бизнес», нацпроекту «Малое и среднее предпринимательство» и программе льготного кредитования для предприятий сельского хозяйства Правительства РФ.
Светлана Черных уже три года ведет бизнес в сфере обслуживания, развивая свой косметический кабинет по LPG-массажу. Центр стал презентационной площадкой обмена опытом господдержки предпринимателей для участников федеральной стажировки по госуправлению. На площадке Агентства регионального развития, центра услуг «Мой бизнес», 26 марта состоялся уже пятый форум «Красивый бизнес». В мероприятии приняло участие более представителей бьюти-сферы.
Возврат к списку. Адрес: , г. Москва, Пресненская наб. Ваш регион -? Задайте свой вопрос спикерам форума «Мой бизнес в Москве». Dzen Telegram Ten. Почему бухгалтер с летним стажем офису в городе предпочла сельскую жизнь и работу на себя — читайте в истории Татьяны Алексеенко.
Хотите всегда быть в курсе последних новостей и событий? Подписывайтесь на Telegram-канал «Мой бизнес». Новости проекта Смотреть все. Ямальские кутюрье учатся создавать модные коллекции На Ямале стартовал образовательный этап Акселератора индустрии моды.
За время обучения участники смогут пройти весь путь создания модной коллекции: от формирования идеи до пошива готовой одежды Образовательная поддержка. Там до нас жила сумасшедшая женщина, которая не убирала, наверное, лет де- сять, а клопов выводила оригинальным способом: когда они забива- лись под обои, заклеивала стену газеткой и поджигала ее.
Мы сделали косметический ремонт, как смогли отмыли квартиру от вековой грязи. Помню, когда чистил трубы, не мог даже проткнуть пространство между ними: все слиплось из-за пыли и жира. Даже у вы- чищенной квартиры вид был убогий. Позже мне удалось поступить на работу в контору механизирован- ной уборки Железнодорожного района. Начальником конторы был бывший полковник сухопутных войск. С утра до вечера он ухаживал за «Волгой», купленной по дешевке во время службы в Польше: все днище сделал из титана, а капот покрыл антикоррозийкой так, что тот перестал закрываться.
В конторе механизированной уборки числилось сто машин, из них порядка восьмидесяти не работали. Срок списания автомобилей со- ставлял десять лет, но они сгнивали за год-два: при уборке снега ниж- ние части разъедала соль, которой посыпали улицы. Сгнившие маши- ны бросали у забора. Передо мной поставили задачу — восстановить парк.
При этом в ма- шинах я ничего не понимал. Но однажды в бензобак моих «Жигулей» засыпали песок, после чего пришлось разобраться, как работает ме- ханизм. А здесь требовалось сделать так, чтобы изношенные моторы стали исправными, и тут мне помогла система, при которой все было в дефиците.
Конкурент «Кристалла» 21 рыночной цене. Директор магазина, находившегося рядом с конторой, однажды попросил у меня транспорт, чтобы возить дефицитный товар с базы. Я предложил ему ремонтную машину — она представляла со- бой будку с тисками и другим оборудованием.
Мы снимали тиски, он ехал на базу, загружал в машину килограммов колбасы и отвозил в магазин. В благодарность мне полагалось пять палок колбасы. Одну я отдавал начальнику, вторую оставлял себе, а три служили расходным материалом: очередь на капитальный ремонт двигателя на заводе сто- яла на год вперед, но колбаса творила чудеса. Я ехал на завод, шел в отдел сбыта, дарил сотруднице палку колбасы и просил отремонтировать двигатель.
Девушка, в свою очередь, шла к ремонтникам и уговаривала их в обеденный перерыв без очереди пе- ребрать мотор. Разумеется, ремонтники просто так ничего не делали. Им тоже полагалось по палке колбасы. Натуральный обмен. Если у нас не хватало шин, я загружал машину изношенными по- крышками и ехал на Чеховский завод регенерации шин. Директору по снабжению или сбыту вручал колбасу или конфеты, а он взамен раз- решал пользоваться станками для регенерации. И мы с водителем це- лый день таскали шины от станка к станку.
Один станок срезает у шины ребристость. Второй облепляет шину новой резиной и вулканизирует. На третьем снимается подтек. Так мы обули все машины новой резиной. На работе я подружился с Феликсом, греком из Грузии, — там есть несколько греческих сел, например Цалка. В советские времена греки оформляли в селах на работу свои семьи и получали за всех зарплату. В сельской местности тратить деньги не на что, поэтому они приезжа- ли в Москву отовариваться.
У Феликса всегда имелись в наличии крос- совки, джинсы, рубашки, и он своим грекам продавал их по тройной цене. Тем и жил, а в конторе числился на небольшой зарплате. Моя бурная деятельность привела к тому, что 90 машин заработали и только десять нужно было списать. Но и для этого требовался под- ход к людям.
Списывать машины мы с Феликсом поехали в контору на Сухаревской площади, где начинается проспект Мира. Все было в порядке, но оказалось необходимо одобрение заведующей отделом. А она намекнула: мол, неплохо бы сходить в ресторан. Ну какие про- блемы? Взяла она симпатичную подругу, и мы отправились в армян- ский ресторан, поужинали и потанцевали. Подруга потом ушла, а мы остались втроем с заведующей, полной и конопатой женщиной. Не знаю, как там Феликс с ней разбирался, но машины нам списали.
Наша уборочная контора считалась передовой: два или три года она получала переходящее красное знамя. Правда, на зарплате это не от- ражалось. Меня, честно признаться, разговор сильно заце- пил. Голова начала напряженно работать: как выйти из унизительно- го положения? Я прокручивал самые разные варианты и вспомнил, как, будучи студентом кажется, в году , устроился подрабатывать грузчиком на водочный завод «Кристалл».
Платили вполне прилично — 8 рублей за 8 часов работы. Неплохая добавка, учитывая то, что стипендия со- ставляла 26 рублей в месяц.
Со всех складов в один цех по транспортерам спускалась водка раз- ных сортов. Из цеха на улицу выходили десять окон, и через них мы за- гружали машины, которые разъезжались по магазинам. У окон разре- шалось работать только грузчицам-женщинам. Мужчины же работали в цеху, подавали тяжелые ящики с водкой к окнам. Как правило, долго там грузчики не задерживались. Почти все, за исключением женщин, спивались буквально за пару-тройку лет.
И немудрено: водку внутри цеха можно было пить неограниченно, кроме продукции из ценных сортов пшеницы. Такая водка называлась «Посольская». Но все, конеч- но, пили только ее. Я тогда предпочитал вино и наливки. На заводе производили два сорта наливок, вишневую и сливовую, обе очень сладкие: 16 процен- тов сахара, если не ошибаюсь. Берешь бутылку, батон — и вот тебе пи- тание на всю смену.
Пьешь по глотку или по два в несколько приемов и за смену бутылку приговариваешь. Наливка имела и эстетический смысл: после нее потеть начинаешь c запахом вишни или сливы. Мужики в основном пили водку, принося на закуску бутерброды. К середине смены почти все были пьяны. Бригадир стоял у пусково- го устройства, и когда на конвейере застревали ящики, ему кричали: стоп! Конкурент «Кристалла» 23 на устройстве красную кнопку. После разбора застрявших ящиков он снова закрывал один глаз рукой, жал на черную кнопку — и конвейер приходил в движение.
При выходе из цеха нас обыскивала гренадерского роста баба Маня. Причем проверяла тщательно — все вплоть до шапки и штанов. Затем, когда мы шли через проходную, нас там иногда обыскивали вторично.
Конечно, всем хотелось взять водку с собой — либо выпить, либо сдать в соседнем магазинчике, где продавцы принимали ее за полце- ны. Это, естественно, запрещалось, и работники рисковали попасть в тюрьму за «хищение социалистической собственности». Когда на конвейере застревали ящики, часть бутылок разбивалась.
Содержимое вытекало на пол, а осколки и горлышки мы в конце смены собирали в большой железный ящик, после чего уносили его во двор и высыпали бой в контейнер.
И мы придумали прятать в ящик с би- тым стеклом от трех до пяти целых бутылок, предварительно завернув их в бумагу. Баба Маня предусмотрительно протыкала бой железным стержнем. Но проткнуть груду прессованного стекла было очень труд- но, и делала она это символически.
Втыкала штык на 10—15 сантиме- тров, а ящик был глубиной в полметра. Поскольку никто из пьяных грузчиков ящики со стеклом выносить не хотел, взялись мы с напарником. Таким образом мы проносили вод- ку мимо бдительного ока бабы Мани, высыпали все в мусорный кон- тейнер, а затем доставали целехонькие бутылки «Посольской». Но на пути была еще одна проходная… Сначала, зимой, мы броса- ли украденные бутылки через забор, но они часто бились, не попадая в сугроб.
А потом я придумал более эффективный способ, почти без потерь. На завод подавали вагоны с сырьем, а железнодорожные пути проходили под запасными воротами. Ворота открывали только во вре- мя захода вагонов, а охраны никакой, по сути, не было.
Я брал пять бу- тылок и между рельсов по льду толкал их через забор, а затем забирал снаружи. С каждой бутылки зарабатывал по два рубля. Десятка — ве- сомая добавка к восьми рублям, получаемым официально. Я часто обходил завод: наблюдал, как работает производство, рас- спрашивал друзей из других цехов — и в итоге узнал подробности процесса очищения спирта и получения водки. Любая хорошая водка делается из хорошей воды и хорошего спирта. После этого можно делать разные сорта с помощью добавок: капля лимонного сока — получится лимонная водка, капля перца — перцовка.
Я понял, что сам смогу делать водку, которая ничем не будет отли- чаться от промышленной. В магазине я присмотрел очиститель воды «Родничок» — такие раньше использовались в квартирах и на дачах. Держатель трубки надевался на водопроводный кран, вода проходила активированный уголь и выходила очищенной через кран «Родничка». В конторе механизированной уборки соорудил самогонный аппа- рат, купил спиртомер и стал гнать спирт из сахара, очищая его «Род- ничком».
Прогонял смесь много раз, чтобы она в итоге проходила, как положено, восемь метров активированного угля. Самым сложным было сделать такую крышечку, чтобы на вид бутылка не отличалась от фабричной. Я заказал одному мастеру машинку для закатывания крышек — похожие штуки использовали для консервирования, они продавались в магазинах, только мне требовался размер поменьше.
Крышки я брал на свалке, куда возили бой с «Кристалла». Там лежа- ли горы битых бутылок, предназначенных для переплавки на стекло- заводе. Надо было найти крышки, аккуратно их распрямить, помыть и закрутить снова уже на готовых бутылках. Экономика проекта была простая. Из одного килограмма сахара получался литр градусного спирта, которого хватало на четыре бутылки водки. Килограмм сахара стоил 90 копеек. Пустые водочные бутылки я покупал у продавщицы в магазине по 20 копеек; официаль- но их в то время принимали по 12 копеек.
В тот же магазин сдавал готовую водку по 2 рубля 87 копеек. Магазин продавал ее в розницу по государственной цене — 3 рубля 87 копеек. Я по профессии врач, и знания по химии у меня основательные, по- этому водка совсем не отличалась от «кристалловской». А поскольку она, как и многие товары, была в страшном дефиците, то в магазине не залеживалась: мужики вламывались, как только поступала пар- тия, и все сметали.
В день я делал по два ящика 40 бутылок. Каж- дая бутылка давала прибыль в районе двух рублей, и я стал зараба- тывать по 80 рублей в день, или рублей в месяц. Конкурент «Кристалла» 25 Жизнь наладилась.
Мы оделись, обулись, стали хорошо питаться, купили автомобиль. Моя бдительность крепко спала. Даже тогда, ког- да я ездил на базу собирать отбитые горлышки с крышками и пару раз заметил стоящую невдалеке милицейскую машину. По неопытности я не обратил на нее внимания. Магазин находился с левого торца дома, и я всегда подъезжал прямо туда.
Но навалило снега, дорогу перегоро- дила уборочная машина, пришлось подрулить с другой стороны. Вытащив из машины две сумки с водкой, я через заднюю дверь за- шел в магазин, поставил бутылки в ящики, получил деньги, вышел на улицу, сел в машину и тронулся.
Тут милицейская машина, зама- скированная под обычную гражданскую, резко перегородила мне до- рогу. Ко мне приблизились оперативники в штатском, один из них за- лез в салон и надел на меня холодные железные наручники. Отчетливо пом- ню, что на стене у него висел план по числу людей, которых следовало посадить по разным статьям Уголовного кодекса.
Я сразу решил идти «в отказ». С поличным меня не взяли, а две сум- ки и рублей — это не прямые улики. Стали допрашивать. После неприятного допроса меня отвезли в камеру предваритель- ного заключения.
Подсадили подозрительного человека, пытавшегося меня разговорить, но не вышло: я был настороже и ничего лишнего не сболтнул. Сырок 26 В КПЗ я провел трое суток по закону больше держать нельзя , и все время мы играли в карты, в дурака. Делать-то нечего, даже читать не дают. У соседа оказались спички, мы от газеты оторвали краешки и жжеными спичками разметили карты.
Пока меня арестовывали, открылись двери магазина после обеден- ного перерыва, народ ломанулся и раскупил почти всю водку. Оста- лись только две бутылки — их успели закупить оперативники.
И все могло сойти с рук, но не повезло. Вино продавалось в одинаковых бутылках, но дешевое стоило 1 рубль 12 копеек, а до- рогое — 1 рубль 80 копеек. Они срывали этикетки с дорогого вина и приклеивали их на дешевое, «намывая» на каждой бутылке почти по 70 копеек.
Под арест попали три продавца, заведующая магазином и уборщи- ца. Продавцы пытались выкрутиться, но их припугнули: — Мы знаем, что Александров возит вам водку. Вы нам не нужны. Дайте на него показания, и мы вас отпустим. Первые показания о том, что я приходил с водкой, дала уборщица, и ее отпустили. Продавцы, узнав про это, тоже сразу меня сдали, рас- считывая на освобождение. Но их так и не выпустили. Обвинение мне предъявили по статье — «Частнопредпринима- тельская деятельность и коммерческое посредничество».
Уголовный кодекс гласил: «Частнопредпринимательская деятельность с исполь- зованием государственных, кооперативных или иных общественных форм наказывается лишением свободы на срок до пяти лет с конфи- скацией имущества или ссылкой на срок до пяти лет с конфискацией имущества. Коммерческое посредничество, осуществляемое частными лицами в виде промысла или в целях обогащения, наказывается лишением свободы на срок до трех лет с конфискацией имущества или ссылкой на срок до трех лет с конфискацией имущества».
В начале х государство усилило борьбу против «нетрудовых дохо- дов» и «хищений социалистической собственности», так как это явле- ние стало повсеместным. Конкурент «Кристалла» 27 в хороший ресторан проникали за взятку и так далее.
Так что я просто попал в общую тенденцию, а встречались и очень громкие дела. Расскажу о нашумевшем «деле Трегубова». Коррупционные дела в торговле тогда связывали со внутренней борьбой внутри КПСС, и на рубеже х произошло немало такого рода скандалов.
Леонид Брежнев руководил страной с года, и в начале х его здоровье стало совсем слабым. Первым секретарем Московского городского комитета КПСС с года работал Виктор Гришин, и он всегда рас- сматривался как кандидат на пост генерального секретаря партии.
На- чальником Главторга Мосгорисполкома работал Николай Трегубов, и на него стали искать компромат. Хотели доказать, что Трегубов дает взятки Гришину.
Затем, 30 октября года, аресто- вали директора «Елисеевского» Юрия Соколова. Это произошло еще до смерти Брежнева он умер 10 ноября года. Когда же к власти пришел Андропов, начались настоящие торговые репрессии. Только в Москве к уголовной ответственности привлекли 15 тысяч человек. Двух даже приговорили к высшей мере — расстрелу. В году, уже после смерти Андропова, расстреляли Юрия Соко- лова, а в году — директора плодоовощной базы Мхитара Амбар- цумяна.
Трегубов получил 15 лет, директор гастронома ГУМа Тверитинов — 10 лет, директор гастро- нома «Новоарбатский» Филиппов — 11 лет, заместитель Соколова, Немцев, — 14 лет, директор Куйбышевского райпищеторга Байгель- ман — 8 лет, и этот список можно продолжать. Я лично сидел с тремя директорами гастрономов и даже с заместителем Трегубова по капи- тальному строительству. Тому заместителю дали 10 лет, его звали Оле- гом, фамилию забыл.
Чтобы вывести на чистую воду высокопоставленных деятелей тор- говли, выстроили целую пирамиду. Со мной сидел сотрудник мясного отдела магазина «Спутник», что был на площади Гагарина, и он мне рассказал, как работала схема. Сырок 28 Допустим, сотрудники ОБХСС приходят в мясной отдел магазина и начинают обрабатывать продавца: — У вас работают шесть грузчиков.
Они утверждают, что вы им вы- даете каждый день по рублю на обед, — получается рублей в ме- сяц. Где вы берете деньги, если у вас зарплата рублей? Тот не может ничего ответить, ему быстренько предъявляют обви- нение, но уточняют, что он сам оперативникам не особенно нужен, требуются показания на директора магазина. Если человек соглаша- ется и дает показания, прямиком идут к директору магазина и вынуж- дают дать показания уже на руководителя объединения, например «Диетторга».
Потом от руководителя «Диетторга» добиваются показа- ний на Трегубова, а от того — на Гришина. Вот такая цепочка. Трегубов, кстати, так ни в чем и не признался, а посадили его — даже смешно — за то, что он принимал в подарок подстаканники. А ведь человек достойный, гигант торговли.
Он помнил все поезда, все цифры по поставкам продовольствия в Москву. Просто убили его ни за что. Вся эта кампания в Москве привела к тому, что политические по- зиции Гришина ослабли.
После прихода к власти Горбачева он ушел на пенсию, а вместо него первым секретарем горкома в декабре года назначили Бориса Ельцина. Со мной вместе сидел один дядька, работавший директором магази- на при Южном порте. Тоже, в общем-то, ни за что. Магазин торговал в том числе машинами по записи.
Желающие приобрести автомобиль годами стояли в очереди. Если в конце месяца случалось, что план не выполняется и сотрудники, соответственно, не получат премию , принимали решение срочно продать еще две-три машины. Стоящим в очереди рассылали извещения, но они шли очень долго. Поэтому часто извещали людей просто по телефону, те прихо- дили и покупали вожделенные автомобили. У директора был подчиненный, заведовавший сбытом.
Обык- новенный советский набор. Конкурент «Кристалла» 29 Потом тот парень аналогичным образом купил «Жигули» и «Волгу» и каждый раз благодарил директора продуктовыми заказами, просто копеечными по меркам стоимости машин.
За это в итоге директору магазина, орденоносцу, дали 13 лет. Еще вспоминается более раннее «дело Рокотова», вызвавшее боль- шой резонанс. Трех осужденных расстреляли за валютные операции, торговлю джинсами и другие сделки, которые теперь полностью за- конны. Подробности таковы. При обыске у них изъяли полтора миллиона долларов США. Суд признал их виновными и дал по восемь лет. Однако тогдашний генеральный секретарь Никита Хру- щев настоял на пересмотре приговора.
Срок был увеличен до 15 лет, но и этого ему оказалось мало. Издали указ «Об усилении уголовной ответственности за нарушение правил валютных операций», после чего дело пересмотрели снова и теперь уже приговорили Рокотова, Файбишенко и Яковлева к расстрелу. Никакие обращения, кассации и протесты не помогли: жестокий приговор привели в исполнение. Рокотова, кстати, некоторые считают одним из самых талантливых предпринимателей в СССР.
В 60—х годах за экономические преступления расстреливали на- много чаще, чем в х, то есть со временем система стала менее «кро- вожадной», однако за решетку торговые работники и такие незакон- ные предприниматели, как я, отправлялись регулярно. Предсказание отца Только вернувшись в Москву с Сахалина, я искал различные варианты заработка, так как на официальную работу меня не принимали.
Побежал к брату, работавшему директором магазина, и выпросил у него 20 палок дефицитной тогда колбасы по государственной цене. Ночью я садился в машину и объезжал бензоколонки. Женщины, работавшие там, имели на бензине неплохой левый доход, поэтому с удовольствием покупали колбасу по двойной цене.
Опытный папа понимал, что аферы, которыми я занимаюсь, рано или поздно плохо кончатся. Однажды он сказал: «Боря сядет». И оказался прав. Глава 3. После трех суток в КПЗ меня перевели в знаменитую Бутырскую тюрь- му, в камеру, где до революции сидел Феликс Дзержинский. Странно, но я испытывал какую-то эйфорию. Во всяком случае, ни минуты не грустил, а, наоборот, находился в приподнятом настроении.
Перед свиданием с матерью и женой попросил сокамерника-армя- нина разрисовать меня. Прихожу на свидание в телогрейке, снимаю — весь в наколках.
Мать и жена — в шоке. Пришлось сразу объяснить, что это такая шутка. Когда вызывали к следователю оказалось, моим следователем бу- дет женщина , я ей рассказывал последние камерные анекдоты. Она понимала, что я не дам никаких показаний, но допрос нужно по плану проводить — вот и слушала мои байки.
Необходимых улик для суда явно не хватало. Прибор «Родничок» мог быть дома у каждого. Продавцы из водочного магазина, когда по- няли, что их не выпустят, от своих показаний против меня отказались. Анализ водки с контрольной оперативной закупки ничего не дал: она ничем не отличалась от заводской, так как я полностью соблюдал тех- нологию. Два года в Бутырке 31 Наверное, следователь и судья понимали, что я замешан, но не мог- ли ничего поделать.
Здесь нет обычной человеческой логики: нужно доказать, что человек — преступник. Меня три или четыре раза вози- ли в Железнодорожный суд, но доказательств не хватало. Я стал одним из долгожителей камеры, проведя в ней целых два года.
Камера — помещение примерно в 70 квадратных метров. И там жи- вут 70 человек! По обе стороны стоят шконки — кровати в два яруса. В углу, справа от входа, — туалет, занавешенный простыней. Строгое правило заключается в том, что нельзя ходить в туалет, когда кто-то ест. В тюрьме, в отличие от зоны, всех кормят одинаково.
Сотрудник на тележке развозит еду в больших баках; каждый арестант подходит к окошечку и берет свою порцию. Кормят, конечно, плохо, но острого голода нет. В тюрьме не предусмотрен физический труд, как на зоне: в основном лежишь. Плюс каждый месяц арестант может получать передачу до пяти килограммов. Разрешались, если правильно помню, сахар, хлеб, колбаса, сало, сушки.
Поскольку в камере жарко около 30 градусов , а холодильника нет, продукты долго не хранились. Поэтому там все жили так называемы- ми «семьями» по пять-шесть человек. Когда одному из членов «семьи» приходила посылка, ее делили на всех, в итоге продуктов хватало дней на пять. Потом посылку получал следующий… У меня в «семье» числились директор гастронома, художник Иго- решка, кореец-спекулянт и еще пара человек.
Того, кто не получал посылки, все равно принимали в «семью», если он чем-то мог помочь в случае необходимости, например заступиться. В нашей камере за столом обычно сидели весьма уважаемые люди. Не авторитеты с воровской точки зрения, а самые разумные арестан- ты. Среди них были и директор магазина, и художник, получивший срок за иконы, и квартирный вор, и я, сидевший за нелегальную водку.
Считалось, что этот стол и руководил камерой. Как-то один вор-малолетка начал протестовать против того, что за столом не воры, а торгаши. Ну, ему быстро объяснили: у нас общий режим, и воровские понятия там не работали. Он примолк, но обиду затаил. И ночью у другого вора шепотом спрашивал: «Ты не знаешь адрес директора магазина, чтобы его квартиру обнести?
Никто не выпытывает, за что сидишь. Это считается в тюрьме не- приличным. Если человек хочет, сам расскажет. Я просто сказал: «На меня дали показания, что нелегально делаю водку». С делом ты зна- комишься, когда тебя вызывают к следователю, а приговор суда при- ходит в камеру. Единственные, кто должны признаться, — те, кто сидят за изнаси- лование, самое поганое преступление для сидящих в тюрьме. Если ты действительно кого-то изнасиловал, тебя «опускают». Ты становишься «петухом» и должен спать под шконками.
Нельзя врать, потому что рано или поздно ложь вскроется. При мне произошел случай — прямо в камере один вор «опустил» насильника, надругавшегося над совсем маленькой девочкой. Никто его не защищал. Все готовы были его убить. Таких там не жалеют. В тюрьме на всех есть улики. Я уверен, что и сейчас в тюрьме 99 про- центов людей четко знают, что сидят за нарушение закона. Почти нет в тюрьме тех, кто сидит просто так!
В среднем следствие идет два-три месяца, поэтому, по моим подсчетам, за два года в Бутырке через ка- меру прошли примерно человек. Только двое из них, я считаю, не были виновны. Один парень сидел по подозрению в изнасиловании. Он вернул- ся из Афганистана, женился, обзавелся ребенком. Пока жена лежала в роддоме, они с товарищем решили обмыть событие. Купили водку, а девушка товарища пригласила знакомую продавщицу из соседнего универмага на ночь. Парню 25 лет, ей — Зачем на ночь приглаша- ют?
Ясное дело, не книги читать. Водку пить и так далее. Они напились, а наутро она говорит: ты меня изнасиловал. Он в не- доумении, не помнит ничего. Она идет в милицию, пацана забирают и сажают за изнасилование.
Но в камере люди поверили, что он не на- стоящий насильник. Второй случай: парень тоже вернулся из армии, его ждала девуш- ка, они хотели пожениться, а денег нет. И тут бабушка ему дает три царских золотых червонца. А раньше разрешалось их менять только в официальных ювелирных магазинах, где велся прием золотых из- делий.
Он поддатый с этими монетами встал в очередь. Два года в Бутырке 33 за одиннадцать, и в очереди стоять не надо». Ну, он сдуру взял и про- дал. А это оказалась подстава. Его тут же за руки, и замаячил срок — от трех до восьми лет. Почему молодые ребята идут в чиновники, милицию? Понятно поче- му — хотят денег. И с кого они хотят? С вас, молодых предпринимате- лей. Поэтому между вами и властными структурами всегда будет борь- ба. И вы к ней должны быть готовы.
Надо понимать, как себя вести, если вдруг вы где-то нарушили закон. А в нашей стране все так устроено, что не нарушить, занимаясь чем-то, практически невозможно. Первое, что я сделал, когда сел в тюрьму, — выучил Уголовный кодекс. Сейчас меня ночью разбуди и спроси, отвечу: статья — «Убийство», статья — «Квартирная кража».
Конечно, у Уголовного кодекса уже новая редакция, но суть не изменилась. Как себя вести предпринимателю, если он вдруг соприкасается с правоохранительными органами? Первая заповедь очень простая. По поводу нее расскажу анекдот. Приезжают новобранцы в танковые войска. И командир танка спрашивает: — Что самое главное в танке, товарищи солдаты?
Первая заповедь бизнесмена при возникновении любых проблем — не паниковать. Вторая заповедь — думать. Думать надо вообще всегда. А если вы вдруг сталкиваетесь с серьезной проблемой, то следует молча, повто- рю, молча анализировать ситуацию.
В Бутырке я прочитал книжку Галины Цуриковой «Сто прапорщи- ков», про декабристов. И оказалось, что они в какой-то момент струси- ли. Почему они так испугались, если тогда заключенных не били, осо- бенно дворян? Просто именно так обычно ведут себя люди в тюрьме. И среди заключенных, сидевших со мной в Бутырке, тоже процентов девяносто сознавались в содеянном. Одна из причин следующая: люди сначала пытались доказать, что не совершали преступления.
А потом, придя с допроса, в камере рассказывали, как происходило на самом деле. А в камере всегда есть «подсадные утки». Они опытным следова- телям дословно и воспроизводили сказанное. А если ты в деталях по- ведал все сокамернику, считай, что сам себя заложил.
На меня большое впечатление произвел тот факт, что только один декабрист не дал ни на кого показаний. Это Михаил Лунин, вообще не имевший к мятежу отношения.
За девять лет до восстания на одной из пьянок с будущими декабристами он просто сказал, что в Царское Село император ездит без большой охраны, поэтому можно в масках напасть на карету и охрану. Сказал, забыл и уехал из страны, больше в планах убийства царя не участвовал. Более того, потом он стал адъютантом великого князя Константина Павловича, руководившего Варшавским военным округом, а позже от- казавшегося от престола в пользу Николая I и ставшего наместником императора в Польше.
Участники декабрьского восстания после ареста сдали Лунина безо всякой необходимости. Царь написал брату в Польшу: давай Лунина под арест и этапом в Москву. Константин испытывал теплые чувства к Лунину и предупредил его: «Слушай, я получил депешу и завтра дол- жен тебя арестовать. Но тот все равно поехал в Россию, что говорило о его порядочности.
В итоге Лунин стал последним арестованным. Царю требовалось по- казать, что ломаются все, но Лунин не назвал никого, кто обсуждал с ним возможность революции и убийства царя. Все сломались, а он — нет. Игры с такими же вопросами.
Результаты игры. Двигайте таблицу! Ранг Название команды 1 раунд 2 раунд 3 раунд 4 раунд 5 раунд 6 раунд 7 раунд итого 1 Коалиция: Кровь и бетон 5 4 4 12 6 4 18 53 2 Ёшкин кот!
Как проходят игры? Во время игры можно вкусно есть и пить. Можно играть с друзьями в одной команде, а можно сражаться в разных. Можно играть вдвоем, втроем, вчетвером, вообще как угодно! Интересные призы и розыгрыши. Чак Норрис.
